Портрет старухи — Рембрандт Харменс Ван Рейн

Портрет старухи   Рембрандт Харменс Ван Рейн

Картина голландского живописца Рембрандта ван Рейна «Портрет старухи». Размер портрета 109 x 84 см, холст, масло. Старость в самых разнообразных вариантах всегда заново захватывала Рембрандта: как характерная реальность, как модель для библейских персонажей, как загадочный ответ на ищущие запросы искусства и, наконец, как видимое, постоянно замечаемое присутствие прожитой жизни.

Этот интерес к жизни и поиск правдивости стали впоследствии главными пунктами нападения со стороны классицистической художественной критики; в 1671 году Ян де Бишоп, с явным намеком на Рембрандта, жаловался, «что в Голландии Леда и Даная изображаются в виде голой женщины с толстым, набухшим животом, с отвисшей грудью и следами подвязок на ногах»; Андрис Пельс составил в 1681 году свой упрек художнику в стихах и называл Рембрандта «первым еретиком живописного искусства».

Но в какой мере такое жизненное соединение идеального с реальным придает образам Рембрандта новую глубокую правдивость, доказывает оживленная удивительным живописным богатством простота этого портрета. То, что вошло в это изображение старой женщины — ее доброта, твердость и, несмотря на прожитые годы, внимательный взгляд — все это выражает целую жизнь и делает прекрасными горькие слезы ее возраста.

В качестве формирующух, чувственных элементов исповедальных портретов Рембрандта все большую выразительную силу приобретают свет и тени, их противоречиво-подвижные и волнующие переходы. Свет, льющийся из тьмы, проявляется уже в начале творчества художника как яркая триумфирующая, не только формообразующая, но и морально-символическая сила.

Но лишь в конце 40-х годов семнадцатого столетия свет в картинах Рембрандта достигает полной самостоятельности, символизируя в происходящем волнующее вторжение или преображающую действительность, мощность познания или обязывающее право высшей, часто божественной власти.

В поздний период творчества художника свет превращается в магически-вневременное и тем не менее конкретное сияние, в пламенеющий отблеск, одухотворяющий все изображенное, сплавляясь в конце концов в непостижимый жар с цветом: свет становится цветом, цвет — светом. С глубокой уверенностью, с безгранично пылающей страстью завершается для Рембрандта «трагедия умирающего, рассеянного, мелькающего, постоянно боримого вторжением тени света» .

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (1 оценок, среднее: 5,00 из 5)